Моя писанина

     В  данной части имя главного героя намеренно искажено...сделано ОНОЕ в связи с отсутствием разрешения на разглашение информации, которая может исказить его настоящий имидж :)))
ВНИМАНИЕ! встречается матерок!

Болею я редко, но как оказалось метко. В суворовском училище в санчасти мне довелось полежать на первом курсе. У меня поднялась температура, а в училище в то время была эпидемия желтухи. Стоил ли объяснять, что меня сразу же определили к желтушечникам, так сказать на всякий случай... до выяснения истинных причин недомогания.

Через два дня оказалось, что желтухи у меня нет. Изолятор пришлось покинуть и поселиться в палате "переходного" периода, дабы проверить – успел я заразиться желтухой или нет. Там лежало около десяти подобных мазуриков с первого курса и на нашу беду парочка со второго. Именно в то время я научился лежать и болеть по стойке смирно и читать на ночь старикам стихи... В ходе дальнейшего знакомства, я понял, как важно правильно выбрать военную специальность. Я хотел быть артиллеристом, и мне повезло.
Танковые баталии к тому времени стариков уже утомили, и моё появление было воспринято с энтузиазмом. Мальчик, который хотел стать связистом, прокладывал под кроватями связь (нитку), а я должен был её или его повредить метким огнем тапочками. "Снарядов" было много, их постоянно "подвозили", да и обстрелы мне удавались. Через два дня войны, бедный связист уже всерьёз подумывал о перемене военной специальности...

Довелось мне полежать в санчасти и в курсантские годы. Сделать это (в единственный раз), мне довелось лишь на втором курсе. Здоровье мне подобное лечение однозначно не прибавило.
Тогда, у меня внезапно поднялась температура, и случилась оная неприятность не перед увольнением в город, а счастливым образом в понедельник. Я немного потренировал перед зеркалом образ тяжело больного и отправился к врачу. Убедившись, что температура действительно имеет место быть и, удовлетворившись умелыми гримасами страдания, меня положили. В предвкушении неминуемой лафы, я быстро уладил все формальности в батарее и через пол часа уже дрых без задних лап на своей койке.
Разбудил меня мой товарищ со взвода, так же недавно тяжело больной, но находящийся в стадии выздоровления – лежал в санчасти уже двое суток. Звали его Женя (он же Жека, он же Жуля, он же Маугли). Это была легендарная личность, с весьма оригинальным жизненным тонусом. Дело в том, что будучи трезвым, Жека очень сильно отличался от себя в пьяном виде. Трезвым он всё делал медленно и основательно, даже думал. На лекциях частенько отключался и витал мыслями где-то рядом с верхней частью женских ножек. За периодическую полную потерянность во взоре его наградили погонялом Маугли. Превратить Маугли в курсанта можно было только болезненным ударом по корпусу или ужасно громкой военной командой. На спокойную человеческую речь и слабые тычки, он в момент своей медитации не реагировал. Однако невероятное чудо-перевоплощение с Маугли происходило сразу, стоило ему выпить грамм сто пятьдесят. Его богатый внутренний мир уходил на отдых с первой рюмкой. Сознание и азы советского общежития прятались в глубокий тыл, – скорее всего, куда то в район нижней части спины и там затихали. На свет появлялся совсем другой индивидуум – весьма бойкий, скорый на действие и резкий, как понос. В это время у него просыпался талант обольщения. Для любой девушки желающей мужского внимания, Жека становился самородком… просто хватай и беги. Разбудил он меня именно в таком, втором своем состоянии.
Когда я раскрыл глаза, то первое что увидел, это его лицо с маской презрения и удивления одновременно.
– Ты что? – сказал он и нервно хихикнул, спать сюда приперся что ли? Только койку зря занимаешь... пошли на процедуры.

Поддавшись на провокацию, я пошел. Вскоре мы сидели в столовой, где Жека, изрядно набравшийся ранее, пытался меня сходу вылечить. Он говорил:
– Я тебя, бля быстро на ноги поставлю, – и одновременно вливал в меня нечто среднее между самогоном и техническим спиртом.

Жеку я обидеть не хотел, однако, учитывая, что пойло к тому же было щедро сдобрено перцем, принимать воздерживался. Помаявшись с лечением минут десять, Жека заглянул в мои потеплевшие глаза и удовлетворенный увиденным заговорщицки произнес.
– У тебя костюм спортивный есть?
Костюм у меня был. Успокоенный ответом, он осчастливил меня сообщением, что ему тоже обещали достать.
– Сейчас, – авторитетно добавил он – медсестра в люлю упадет и в общагу пойдем... – не боись... я уже тропку пробил… здесь недалеко.
Я пытался перенести поход на потом, но вовремя заметил решительный огонек в его глазах. Прослыть шлангом в любовных делах было бы огромной и непростительной ошибкой, тем более что в данной области у меня была неплохая репутация. Я смирился с неизбежным и расслабился.
Из санчасти выбрались проторенным предками путем – через окно, традиционно ступая по ногам лежащего у окна больного первокурсника. До общаги добрались без приключений, если не считать того, что обещание кто-то сдержал на 50% и Жеке пришлось идти в п/ш и сапогах, с тренировочными брюками под мышкой. Олимпийки и кроссовок ему достать не удалось. На мой немой вопрос зачем тебе треники, он молча выставил вперед ладонь, мол увидишь... пригодятся!
Штанцы действительно вскоре пригодились. В общаге на вахте стояла бабуля, которая, одурев от мирной жизни, свободно пропускала меня в спортивном костюме, но наотрез отказывалась пропустить Жеку в военной форме. На все его доводы о тревоге и срочной необходимости вызвать товарища с женской половины она не реагировала. Ситуация накалялась. Усугубляло положение Жеки и то, что в ходе дискуссии, он должен был держаться от бабули подальше, что бы она как следует его не рассмотрела и не запомнила морду лица (если запомнит, потом и в гражданке не пройдешь). Наконец Жека понял, что надо идти, как завещал Великий Ленин! Другим путем… Мы отступили и принялись обсуждать сложившуюся ситуацию.

В самый критический момент, когда Жека уже был готов пойти на решительный штурм, входная дверь хлопнула, а лицо Жеки преобразилось и приняло осмысленное выражение. Я еще не успел оглянуться, как он приглушенно крикнул:
– Стой!
И затем со страшным акцентом:
– Стенд А п п п !

Жека изучал немецкий. Обернувшись, я увидел трех весьма здоровых негров с букетом цветов и перекосившимися от неожиданности лицами. Жека, не теряя времени, подошел к одному из них, и, не дав осознать происходящее, смачно, сквозь зубы сказал:
– Сымай пинДжак... братишка, потом отдам…

Второй раз повторять не пришлось. Видимо лишаться пиджака в подобной ситуации гостю из Африки уже приходилось. Жека проверил карманы, вернул ручку и сигареты владельцу и надел пиджак сверху п/ш. Затем он напялил прямо на галифе и сапоги треники. Получилось эротично и экстравагантно до безобразия. Удовлетворенно осмотрев свой прикид в зеркале, Жека заметил ужас в глазах негров и поясняя им происходящее изрек:
– Все!.. Теперь алесс писеЦ! Короче пошли.

Теплой кампанией мы успешно продифилировали мимо бабульки, но если все пошли по коридору влево, то Жека зачем-то повернул вправо. Я, терзаемый смутными сомнениями, двинул за ним. Предчувствие меня не обмануло. Справа коридора женщины если и были, то только утром, днем и вечером, когда принимали пищу. В ночное время столовая была закрыта, т.е. там был тупик. Немало удивилась и старушка, повидавшая на своем веку многое. Проследив проснувшимися глазами за нами, она проскрипела нам вслед:
– Там никого нету. Утром приходите ... напьются и ходють тут взад вперед, а я потом мой за ими.
Она еще долго что-то там бубнила и очевидно решала выходить ей из будки или мы и без неё верное направление возьмем. Выходить ей не пришлось. Жеку я настиг и развернул обратно. Проходя мимо старушки, очевидно для конспирации, он закрыл лицо ладонью с растопыренными пальцами, повернул хохотальник ко мне и, с трудом подбирая слова, громко произнес:
– Скажи мне ... бля... вот я студент,... ты студент, ... нуу вот... с точки зрения банальной эрудиции.. чем... этот ... ну... интеграл, отличается от нуу.... буссоли?

Я растерялся от конкретного вопроса, в лоб и не нашелся с ответом. Смешно мне почему-то не было. Дискуссию впрочем, продолжать не пришлось, главное старушка была успешно пройдена. Мне было видно, что сказать чегой-то ей хотелось, но встрять в серьёзный научный разговор студентов она не решилась.

Нужно заметить, что проход мимо старушки свершился к моему несказанному удивлению и просто вопреки, вопреки... вопреки... Жека имел фигуру пьяного ангела, с нижней частью в два раза превосходящей верхнюю. Из под его пиджака, предательски выглядывал подворотничок с петличками, напоминая заломленные вперед крылья, не заметить которые было просто невозможно. Сомнения вызывал выхлоп несвежих органических продуктов, но это полностью компенсировалось святым, спокойным взглядом мутных голубых глаз.

За углом коридора нас поджидали негры. К моему облегчению без колов и группы физической поддержки. Их лица излучали тревогу и надежду на лучшее. Жека стянул с моей помощью куртку и приложил ладонь к сердцу.
– Сэнькью братаны! Будете у нас… всегда ждем.

Напряжение спало, довольные негры моментально испарились. Стянув брюки, Жека слегка помаялся с решением вопроса, куда их деть, и решился спрятать треники, временно, за коридорной дверью. Когда мы закончили приводить себя в божеский вид и стали, наконец, похожи на героев-любовников на часах было около ноля.
Сориентировавшись в пространстве и времени, Жека уверенно потащил меня на третий этаж, словно почуял женский дух. В его взоре ясно читался нездоровый оптимизм кобеля, чья очередь покрыть суку уже подошла. Анализируя эти решительные действия товарища, я был убежден, что нас ждут, а то, что нас ждут практически в полночь, наполняло жизнь уверенностью в неотвратимости счастливого вознаграждения за все перенесенные стрессы и лишения.

Поднявшись на третий этаж (действительно женский), Жека сходу толкнул первую дверь. После его третьего толчка я предположил, что там закрыто, с чем мой товарищ легко согласился. Он сказал:
– Не беда!

Я уже ждал продолжения знаменитой фразы – я знаю, где ключ, но с удивлением увидел, что Жека нашел новый ход, не описанный в классической литературе ранее. Он решительно направился далее и толкнул следующую по коридору дверь. В этот момент в заповедных уголках моей души шевельнулись первые смутные сомнения. Как показало время, для них были серьёзные основания...
Дверь второй комнаты оказалась открытой. Маугли, готовый раскрыть всему человечеству свой богатый внутренний мир, ввалился внутрь. В комнате горел ночник. Последовала непродолжительная немая сцена. Я заглянул внутрь и увидел трех девушек сидящих за столом. Судя по разложенным картам, они гадали или играли. Две прекрасные нимфы находились в спальной форме одежды – ночнушках. Третья – в халате.
Войдя, Евгений галантно представился и попытался щелкнуть каблуками. Поднявшись с пола, он элегантно отряхнулся и пошел в атаку. Девушки ничем не повели (даже бровью), но находились в состоянии легкой прострации. Их выдавали открытые рты и стеклянные взоры.
В дальнейшем шок пришлось испытать только мне, причем дважды. Первый от того, что Жека подошел к столу, оперся на него, медленно осмотрел присутствующих оценивающим взглядом и по слогам скомандовал:
– Р а з... д а в а й !

Второй – от того, что милые Пенелопы не извели себя криком и не особо удивились экспромт - визиту моего товарища. Вопросительно посмотрев на меня, одна из девушек раздала карты на четверых.
Партию Жека решил не затягивать. С видом профессионального шулера, метнув на карты беглый взгляд, он небрежно бросил:
– Не везет мне в карты... – и с надеждой посмотрел сидящей напротив девахе в глаза. Та, очевидно за счет богатого жизненного опыта, без труда прочла его мысли и решительно, но устало произнесла:
– А мы вот сейчас возьмём... и мальчиков позовем, – по всему чувствовалось, что курсанты с ЛАУ здесь частые и... не всегда желанные гости.

Дальнейшие события развивались стремительно. Евгений решительно встал, сделал попытку поцеловать соседке слева ручку, но увидев как она судорожно её отдернула, задумчиво, со смертельной обидой в голосе сказал:
– М д а а а... как же ещё прикажете за вами ухаживать...

После чего, Жека определил где выход, оттолкнул свое туловище в его направлении, и по-военному, головой вперед, решительно вывалился из комнаты. Пробовать на прочность остальные двери я ему не дал. В пылу борьбы он, правда, успел вломиться в еще одну комнату, но в темноте, что-то пронзительно заверещало и этим его спугнуло. В еще одной комнате, в проем двери кинули чем-то громким и пустым. Каким-то чудом мы успели дверь закрыть. Предмет ударился о дверь, упал на пол и покатился. По звуку, мы безошибочно признали в предмете пустую консервную банку.

Так, окончательно расстроенные, мы дошли до конца коридора к еще одной лестнице вниз. Я затащил его в туалет (кажется женский) и насильно помыл холодной водой. Он упирался и скандалил, словно его отрывают от сладкого (подобное сопротивление оказывает мой домашний кот, когда я его мою после несанкционированных походов в подвал к кошкам).
Экзекуция закончилась не успев начаться – ему удалось вырваться. На мою беду, сразу же после освобождения, на лестнице, Женя увидел женский силуэт. Он спускался вниз. Почуяв "дичь", Жека, как борзая сделал стойку и кинулся вдогонку. Догнав жертву на первом этаже, он взял её за локоток и томно произнес:
– Меня зовут Евгений, а ВАС?!

Девушка явно не ожидала подобного напора и пролепетала в ответ что-то бесцветное. Женя, не давая ей опомниться, слегка обхватил талию и, увлекая жертву вниз, сказал:
– Давайте спустимся ко мне наверх и там поговорим.
Одновременно, он жестами показывал мне, что бы я не ломал его личную жизнь и спрятался на время за углом. Не знаю, чем бы все закончилось, но он сам все испортил, неверно ответив на риторический вопрос девушки. Она игриво спросила:
– А куда это ко мне наверх?
А он, оглушив её своей душевной простотой, ответил:
– В подвал.

Девушка отчаянно рванулась, но объятия были крепкими. Пытаясь успокоить незнакомку, Жека обхватил её и почти убедил расслабиться, но на беду, проходя мимо двери, очевидно вспомнил про заложенные за них тренирочные штаны и решил убедиться в их целостности. Треников за дверью не оказалось... что в принципе было не удивительно – мы заложили их за такой же дверью, но на другой лестнице. Маугли же данному факту должного внимания не придал. Он сильно удивился, ослабил хватку и удивленно изрек:
– Антоха, а штаны-то спиз-ли!

Жертва побледнела, издала какой-то непонятный утробный звук и так отчаянно рванулась, что держи мы её оба, нас потащило бы по коридору волоком.
Так Маугли опять остался не у дел... Мне стало грустно и я попытался увести его домой, в люлю. Но если кого-то данные потери и могли выбить из седла, то только не Женю. Его оптимизм и жажда приключений «на задницу» завораживали. Сразу почувствовав, что только что потерянный экземпляр догонять бесперспективно, он опять пошел вверх. Я попытался объяснить причины отсутствия треников, но мои аргументы его уже не интересовали. По коридору сверху кто-то шел мягкой походкой беззаботной женщины. "Кто-то" действительно оказался еще одним экземпляром прекрасного пола. Все у него было на своих местах. Экземпляр разбудил в моем воображении такое, от чего потекли слюни. И не удивительно – девушка шла с тортом. Торт и формы рядом зачаровывали (даже не знаю, что больше). Жека сразу отбросил горечь потерь и отдался экспромту. Он пристроился рядом и, мягко бортанув чудное создание задом, принял у него торт. Затем по-отечески, с суровыми нотками в голосе спросил:
– Куда нести сладкое?

Чудо опешило. Оно думало. Пока оно это делало, мы терпеливо ждали. Наконец свершилось. Глаза прекрасного создания приняли свои обычные формы и оно с надеждой спросило:
– А вы... мальчики... тоже на день рождения? Только пожалуйста, уговор. Не материться!

От такой удачи Жека расцвел и триумфальным взглядом уставился в бюст создания. Я ответил за него.
– Добро!
Женя добавил:
– Да мы... бля… только поздравим именинницу... и уйдем культурно.

Девушка вяло попыталась отобрать торт. Однако отобрать пищу у Жеки еще никому не удавалось. Даже мне. В этот момент он самостоятельно услышал звуки праздника и уверенно ринулся на встречу судьбе. Тылы – я и создание, за ним не успевали.
В результате в комнату мы ввалились следующим образом: Евгений, открывший дверь пинком, с тортом и с таинственной улыбкой недоношенного дауна, прекрасная незнакомка с тревожным личиком и ваш покорный слуга с мыслью – если обойдется без мордобоя... ногами... буду считать вечер будет удачным.

Между тем, Маугли почувствовал прилив вдохновения. Он поднял торт над головой, прошел в центр комнаты и нараспев провозгласил:
– Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!!!

Раздались жидкие аплодисменты и крики... браво! В комнате, по моим самым скромным прикидам находилось около десяти девушек и как минимум восемь парней. Четверых из них я сразу узнал – это были негры. Быстро оценив ситуацию, я понял, что попал... Женю просто так отсюда не выкинешь, а бросить его не по-товарищески.

Тем временем, получив поддержку от публики, Жека порозовел еще больше и с энтузиазмом принялся вычислять виновницу торжества. Сходу сделать это не удалось. К моему удивлению нас усадили за стол, положили вареной картошки с вкраплениями укропа и налили водки. Я поблагодарил за обоих. Пока я это делал, Жеке успели налить еще. В коллектив мы влились гармонично. Жека поддерживал все разговоры и на грани фола шутил. Все смеялись. На душе у меня улеглось. Я все время пытался отыскать коридорную незнакомку. Но не находил.

Вскоре Женя разошелся не на шутку. Он умудрился без последствий для себя, ущипнуть кого-то за задницу и похлопать по щеке одного из негров. Когда же он принялся учить другого гостя из Африки наматывать на ногу портянку, я вмешался. С трудом, но снял портянки массового поражения со стола и засунул их обратно в сапоги.

Жека осознал ошибку, внял женским просьбам и скис. Боец устал и обиделся. Он сел, бережно раздвинул тарелки и, положив на стол голову, ушел в себя. Я ошибочно думал – спит. Пока я так ошибочно думал Жека вычислил, наконец, виновницу торжества и уперся в неё немигающим влюбленным взглядом. Именинница, как существо живое да к тому же женского пола, тоже произвела на него неизгладимое впечатление.

Жека так смотрел... что был у неё там... мыслями... во всех местах одновременно. Через пару секунд именинница заметила взгляд и покраснела. Через пять минут не на шутку взволновалась, через пятнадцать встала и поставила на пути жаждущего взора вазу с цветами. Жека расстроился и попытался аккуратно вазу отодвинуть, но что- то там... где-то не сложилось и вся экибана рухнула на стол, зацепив по дороге торт и обдав влагой какое-то мурло сидящее напротив.

Мурло вскочило, громко сказало:
– ОЙ! ТВОЮ... МАТЬ... Затем оно страшно выругалось.

Евгений сразу возбудился. Он решительно встал и от души ударил мурло тем, что было в руке – стулом. Мурло шумно упало, захватив с собой развалившийся стул и угол скатерти со всеми продуктами. Сымитировав приступ острой боли, оно сразу (весьма благоразумно) перестало подавать признаков жизни. Мне стало тревожно. Как выяснилось подобное развитие событий не входило в планы обеих сторон. Именинница вдруг открыла рот и сказала очень громко, на максимально высокой ноте: "АААААААААААААА!!!". Жека схватил еще один стул (для уверенности) и ринулся к выходу. Каким-то чудом мы беспрепятственно выскочили из комнаты, вихрем пронеслись мимо бабки и выбежали на улицу. Я вышел первым. Жека немного подзадержался – стул в дверной проем не сразу прошел.

На беду, мимо мирно проезжала милицейская патрульная машина. Жека, почему-то бросил в неё стул и рванул переулками. Я успел заметить перекошенное от удивления, весьма ошарашенное лицо водителя… Мы бежали. Всю дорогу я с трудом держался за Маугли. Бежал он с воодушевлением спринтера. Погони не было. Не удивительно, – милиция призвана следить за порядком, беспорядки её не интересуют.
Когда, наконец, лидер успокоился, и мы отдышались, я заметил в его руках треники. Как они у него оказались, и куда делся стул, он не помнил. Я то же. Мистика... Данная загадка до сих пор мучает нас обоих и не дает покоя.

Провал операции "общага" сильно подкосил нашу веру в удачный уик-энд. На Женю тяжело было смотреть. Теперь судьба явно ударила его ниже пояса. Я было, малодушно предложил расслабиться и вернуться в училище, но увы... Жажда дальнейших подвигов победила. Проголосовав, мы единогласно решили идти к Сенной площади.
Была чудесная ночь. Звезды в небе, так и понатыканы... для Питера совсем редкость. Хотелось сочинять стихи, петь или, на худой конец, с какой-нибудь симпатичной девахой поговорить о вечном… и недалеко от Сенной, нам опять улыбнулась удача. Навстречу, под ручку, мило беседуя, шли две представительницы противоположного пола не совсем страшного вида и в полной боевой раскраске. Женя сказал:
– Я сам!

Мы морально подготовились и пошли на сближение. Находясь в непосредственной близости, Жека незаметно подхватил конец длинного шарфа одного объекта. Это был гениальный ход... Через секунду одна из девушек дернулась и, пытаясь удержаться на ногах, спиной пошла за нами. Вторая осталась на месте… недоумевать...
Наконец, Женя смилостивился и обернулся. На объект без содрогания нельзя было смотреть... Лицо перекосилось, в глазах замерло негодование и боль потерь. Сами глаза изумляли размером и были круглыми, как у героев японских мультфильмов перед совершением подвига.

Евгений театрально оценил ситуацию, мгновенно бросился к ней и спас от неминуемой гибели. Он был решителен, галантен и обходителен. На лице ярко светилась горе. Его облик сжался, скорбил и молил о пощаде... Он тут же оторвал пуговицу, за которую якобы зацепился шарф и гневно выбросил её в ночь.

Через две минуты смерть девушку отпустила. Через пять, она натяжно улыбалась и пыталась смеяться. Женя старался непрерывно шутить, почти профессионально делал ей лёгкий массаж шеи и случайно задевал остальные места. Еще через некоторое время она уже смеялась в голос, а мы с её подружкой тупо наблюдали, как Жека откровенно лапает недавнюю жертву, прижав её к витрине магазина. Лица обоих при этом сияли одухотворенностью и без слов утверждали, – жизнь удалась.

Мы познакомились. Оказалось, что девушек не пустили в родное общежитие по причине позднего возвращения, и они шли на вокзал убивать ночь. На наше предложение скоротать ночь вместе они сразу легкомысленно согласились. После уточнения, где произойдет коротание... – на территории военного училища, да еще в санчасти, озаботились и взяли тайм аут... Наконец, слегка поломавшись, они согласились повторно...

К нашему глубокому разочарованию в тот момент и глубокому облегчению под утро (после трезвого осмысления возможных последствий), забор нашего училища оказался непреодолимым препятствием для боевых подруг. После безнадежных попыток затянуть их обеих сразу и по одиночке я почувствовал, что как никогда близок к разгадке, для чего же эти заборы вокруг училища есть. Вскоре мы порвали их колготки, оттянули себе руки и в два раза удлинили злополучный шарфик, но так и не перекинули через забор ни одну из девушек. Поняв всю тщетность... коротко посовещались и отправились зализывать раны в санчасть...

В училище вернулись в пол шестого... разбудили часового, поздоровавшись с ним…
Влезая в окно санчасти, традиционно вступили во что-то теплое и мягкое... традиционно оказавшиеся каким-то больным с первого курса... тихо ругающееся нехорошими словами ("Что-то" оказалось больным телом с первого курса).

Утром, при обходе врача у меня померили температуру. Затем, по моей настоятельной просьбе померили еще раз. Более основательно. Температуры не было. Доктор заглянул мне в рот, пощупал пульс и уже через два часа, освободив койки каким-то шлангам, я и Жека клевали носами на лекции... )))

                                               Написано в 1991 году