В
Вильнюсе моей жене Ане очень даже понравилось. Во-первых, ехать из дома
не далеко – ночь в поезде, и у меня, а во-вторых, всё-таки город
большой, с европейскими традициями и культурой.
Поселили меня в
казарме автомобильного батальона, которая была переоборудована в
общежитие. В комнате, кроме меня, жило ещё с десяток, таких же молодых и
не очень офицеров. Все бытовые неудобства зарисовались потому, что
местный мотострелковый полк решили развернуть по полному штату. Всё бы
ничего, только где размещать ораву прибывших солдат и офицеров не совсем
продумали. Всего комнат в общаге было около двадцати. Для полной
звукоизоляции, отделяла их друг от друга двойная фанерная перегородка.
Женам
разместиться было абсолютно негде. Самые первые из переселенцев, с ходу
заняли учебные классы, коптерки, фотолаборатории и прочие не нужные и
простаивающие объекты. В них поселили семьи тех, чьим женам и детям
деваться было некуда. В штабах жили и работали. В них слышался детский
плачь, а в коридорах висели видавшие виды пеленки. Когда в танковый
полк, с академии прибыл новый командир полка, он вместе с семьёй жил в
своём кабинете, и вместо бани, мылся в офицерском туалете. У писюаров.
Горячей водой – её заблаговременно кипятил дневальный.
Наличие жен
начальство не приветствовало и всячески вытесняло уже приехавших. Свою
нетерпимую позицию объясняло сложной обстановкой. Обстановка
действительно накалялась. В городе случались драки. Националисты на
дверях городских квартир писали угрозы, мелом ставили крестики, били
стекла. К счастью, на большее у литовских ультрас пороху в штанах не
хватало. Случалось, солдат и офицеров избивали или резали, но это всё в
основном по причинам бытовым, либо по глупости самих пострадавших.
Солдаты
прибывали со всех мест нашей необъятной Родины и, ясное дело, мягко
говоря, не отличались "высоким" отношением к дисциплине (какой дурак
отправит хорошего солдата, когда есть шанс избавиться от урода и
разгильдяя). Когда их набилось в казармах критическое количество, они
стали биться за территорию и "место под солнцем".
Офицерам
приходилось их постоянно разнимать, и бить в воспитательных целях. По
другому не понимали. С проблемой дисциплины пытались бороться и мирными
способами – словом, нарядами, гауптвахтой... Боролись все – младшие
офицеры, старшие офицеры, представители вышестоящих штабов,
разнообразные проверяющие… даже результат был… но отрицательный. В
пехоте (там собрался самый эксклюзивный контингент) ночью в казарму
входить было опасно, а на зарядку солдат поднимали, бросаясь в них
табуретками.
Была попытка группового изнасилования. Солдаты
"кавказской" национальности, возвращаясь с наряда по столовой, встретили
одиноко прогуливающуюся жену молодого лейтенанта. Они попытались её
уговорить пойти с ними… но не смогли. Тогда они решили ей помочь…
преодолеть женскую скромность. Заткнули её рот, подняли и понесли.
Повезло, что шум и возню заметил дежурный. Он догнал процессию и
попытался задержать воинов. Когда на него попёрло несколько пьяных
солдат, он выстрелил в воздух. Джигиты, не готовые к подобному повороту,
пленницу уронили и разбежались. Всё могло очень плохо кончиться.
Подобные инциденты были не редкостью.
Даже проститутки обходили
"Северный городок" подальше. Когда, перед выводом, пехота грузила
металлолом, в парке боевых машин нашли полуразложившийся труп молодой
девушки. Её оперативно увезли в госпиталь. Насколько я знаю, начальство
шум поднимать не стало. Труп отвезли в полицию и сообщили, что нашли его
за городом, в районе полигона.
Футбол, политика, деньги и кошечка Фрося
