Так как военную пенсию, я ещё
не заработал, пришлось дослужить в армии. Обидно было бросать пол жизни
за полтора года до пенсии. Но для восстановления нужна была квартира.
Без жилья не восстанавливали.
В армии и так полно без квартирных
офицеров желающих в Питере служить. Сначала мы переехали из комнаты в
коммуналке на Васильевском острове в однокомнатную квартиру на Ржевке
(с доплатой конечно). Затем, через год, в двухкомнатную в Калининском
районе. Тоже с доплатой. По нынешним меркам – со смешной. Этим
занималась Аня. Повезло, что переезды совпали с кризисом, когда цены на
жилье были низкими. В принципе, мне было всё равно где жить. Главное
рядом с метро, не в хрущевке и не на крайних этажах. Желательно в
кирпичном новом доме с лоджией. К моему удивлению, в целом, Аня с
задачей справилась.
Получив жилье, взял отношение в НИЦ РВиА
(Научно-исследовательский центр ракетных войск и артиллерии). В
военкомате моему желанию послужить почти не удивились. На медкомиссиях
проверяли, как космонавта. Надеялись, что уже не гожусь. Оказалось, –
есть ещё порох в пороховницах. Психиатр только… поинтересовался не
роняли ли меня в детстве на пол. Это он мой рассказ о службе послушал.
Я
сказал: "Иногда мне кажется, что меня не роняли, а с регулярной периодичностью швыряли". Доктор посмотрел на меня понимающе и молча поставил штампик годен.
На
ниве научной деятельности я протрудился почти три года. За это время от
младшего научного сотрудника дослужился до старшего научного сотрудника
и получил воинское звание подполковник. Принципиальной разницы между
"младшим научным сотрудником" и "старшим", я так и не заметил. Может
быть… младший больше работает, а старший чаще его направляет. Но не
всегда. Многое зависит от личности того и другого. Я служил в отделе
алгоритмистов. Мы писали алгоритмы. Это такие запутанные тексты со
схемками, или без них, не имеющие никакого практического значения, но
согласно которым программисты должны писать программы. После
реализации задуманного в «железе» всё «это» испытывалось на полигоне. По
иронии судьбы именно в Мулино Нижегородской области. Встречался с
друзьями и не только…
Наш НИЦ отличался весьма демократическими (по
сравнению с войсками) принципами службы. Стоились только на строевые
смотры (три раза в год), суббота и воскресение выходной. Лафа. Кто чем
занимается было совершенно не понятно и самое приятное, что это было и
не положено из соображений секретности.
Основной проблемой было убить
время и найти себе занятие до и после обеда. Для исследований в той или
иной области назначался «ответственный исполнитель». Это тот, кто своей
задницей отвечает за сроки и результат исследований. Стоит ли объяснять,
что никто не хотел быть ответственным исполнителем и их с боями
назначали. Отделов было великое множество и все друг с другом бодались,
перекладывая свою работу друг на друга. Для ответственного исполнителя
какой либо работы нередко самым сложным было разобраться кто же должен с
ним выполнить ту или иную задачу. Он мотался от одного начальника к
другому и выбивал исполнителей для работы. Работ было много, а
исполнителей мало (особенно толковых). Затем, всё, что наваяли
исполнители нужно было тщательно проверить, подписать, отчитаться у
начальников и в срок отправить заказчику. Самое страшное, если ТАМ (у
заказчика) в отчете находили какую ни будь галимэ и присылали в НИЦ
протокол с просьбой это галимэ объяснить… ответственный исполнитель мог
надолго стать и безответственным…
Подробно описывать свою службу считаю занятием нецелесообразным. Ограничусь некоторыми подмеченными закономерностями:
– алгоритм, это сильно запутанная, программно нереализуемая версия подробной постановки;
– при длительной работе над алгоритмом, самое главное не забыть о сути и конечной цели его создания;
– при написании алгоритма никогда не известно насколько скоро будет уже слишком поздно;
–
гораздо легче быстро сделать плохой алгоритм и заблаговременно отдать
его на утверждение начальнику, чем долго делать хороший алгоритм и
вовремя отдать его на утверждение. Начальник всё равно алгоритм утвердит
так, что придется его кардинально переделывать;
– разницы между плохим алгоритмом и хорошим нет, т.к. программист всё уже давно сделал по-своему;
–
чем бестолковей алгоритмист, тем толковей и опытней требуется
программист для реализации начертанного, именно поэтому программисты
никогда не ждут алгоритма;
– сделать хороший алгоритм вовремя удается только в воспаленном воображении начальника;
– все гениальные идеи по исследуемой теме, приходят в голову сразу же после отправки заказчику заключительного отчета;
–
программист без алгоритмиста, похож… на ежа без колючек (т.е. если
алгоритм и нужен программисту, то лишь для того, что бы прикрыть им свою
задницу);
– сначала делается постановка задачи и параллельно программа, затем её испытывают и лишь затем, пишется (подгоняется) алгоритм.
– даже самый толковый алгоритмист, никогда не успеет задокументировать правки самого бестолкового программиста;
–
общее время тестирования новой программы и её правок, обратно
пропорционально элементарности ошибки, которую обнаружат на испытаниях
готового изделия;
– сколько не тестируй программу, сколько ни правь её, всё равно в машину для испытаний загрузят не последнюю версию программы;
– когда тебе ставят научную задачу, нередко удивляешься, как много ты должен был предусмотреть, продумать и сделать ранее;
–
если при печати отчета из 100 листов, на 89-м листы в принтере
закончатся, окажется, что листы есть, но отличающиеся по цвету, размеру и
плотности бумаги;
– если техника не хочет работать – она ломается, а если алгоритмист не хочет писать отчет – он надолго ложится в госпиталь;
–
когда у всех дела идут плохо, нужно идти в ногу с коллективом. В
противном случае за счет тебя будут поправлять дела у других;
– вкривь и вкось алгоритм идет сразу, зато в норму приходит, мягко говоря, мучительно долго и очень постепенно;
– чем выше начальник, тем более элементарную ошибку он заметит в твоём отчете;
– если тебя посетила гениальная идея, не вздумай заявиться с ней к начальнику – сам и реализуешь;
– не существует хорошего способа быстро сделать хороший алгоритм;
– когда начальник говорит о необходимости ударно поработать, он никогда не имеет в виду себя;
–
не смотря на то, что вся военная техника делается с защитой от дурака, в
нашей стране это не помогает – отечественный дурак достаточно
талантлив…;
– чтобы отстоять у начальника свою точку зрения, нужно сначала убедить его, что он ошибается;
– любой начальник охотнее признается самому себе, что действовал неверно, чем своему подчиненному;
–
никогда нельзя позволять программистам, вставать на пути твоего
гениального алгоритма, в котором тщательно продуманы и учтены многие
свежие, плохие решения;
– никакое задание не может быль настолько невыполнимым, что бы его нельзя было передать другому;
– если у тебя нет толкового и объективного объяснения неудачам, нужно срочно искать козла отпущения;
–
алгоритм рождается в муках – от одной ошибки, к другой, от одной
нестыковки, к другой, от одного ответственного исполнителя, к другому…
Он правится, уточняется и вылизывается до тех пор, пока не становится
неактуальным;
– требуется очень много труда и гениальных
решений, чтобы сделать относительно простую вещь сложной и трудно
реализуемой промышленностью;
– в ходе правок и вылизывания
отчета, к концу работы, как правило, читаешь заглавие отчета… затем
вчитываешься в техническое задание… и с ужасом начинаешь понимать, что
долго работал над актуальной, но другой проблемой, в данный момент не
интересующей заказчика;
– шанс на зависание компьютера прямо пропорционален свежести мысли, актуальности набранного текста и его важности;
–
если тебя убедили взяться за отчет, успокаивая, что работы над ним
мало, что существует "нечто" подобное и нужно лишь это "нечто" найти и
слегка подправить, то будь уверен: - новая задача не отменит все предыдущие; - это "нечто" совсем недавно уничтожили; - если "нечто" и существует, то сильно устарело; - пункт №3 применим только для бесполезной тебе информации.
–
жизнестойкость идей высокого начальника, всегда обратно пропорциональна
их необходимости и практической применимости в войсках;
– если
докажешь начальству свою незаменимость, то в лучшем случае будешь
уходить в неполный отпуск зимой, в худшем вообще потом… когда вырастишь
себе смену;
– чем меньше в отчете цифр и конкретных предложений, тем меньше правок начальника;
–
чем дольше твой сосед играет на компьютере в служебное время, тем
больше шансов, что начальник увидит за игрой именно тебя, временно
присевшего на стул, пока он курит;
– если не знаешь, чем заняться, то ходи быстро, с папкой и озабоченной мордой лица;
– заниматься аналитикой, значит думать задницей… по крайней мере, военной аналитикой…
– чем меньше в части солдат, тем чаще офицеров наказывают за попытку их воспитания;
–
если ты решил взять домой рисунок и распечатать его на хорошем
принтере, он никогда не раскроется. Это в лучшем случае. В худшем, после
случайного сохранения дома, он не раскроется и на работе;
–
если тебе предлагают получить деньги за научный труд, то сумма премии
будет примерно равна стоимости бумаги, которую ты перевел на отчеты;
– выводы по результатам любых испытаний, можно показать, как во благо Родине, так и во вред. Всё зависит от линии руководства;
–
если критерием оценки научного вклада сотрудника в договорную работу,
взять сумму получаемых им премиальных, то окажется, что наибольшую
пользу в решении любой научной проблемы приносит начфин;
– коэффициент десять может быть ниже коэффициента три. Всё зависит от того, кому начисляется деньги по данному коэффициенту;
–
если начфин тебе обещает, что деньги за работу от заказчика уже
выслали, значит не пройдет и пол года, как меньшую часть положенной
суммы действительно выплатят... если деньги дойдут;
– никогда отчет не отправляется после его оплаты;
– кто первый украл, тот и автор;
– научный сотрудник получает не зарплату, а возмещение морального ущерба;
–
если на испытаниях, снаряд с первого выстрела поражает цель, ты сначала
искренне радуешься вместе со всеми и только затем замечаешь, что ввел в
ЭВМ неверные данные.
А ещё, "научная" деятельность в
Питере, меня вплотную подвела к мысли, что настоящего офицера старой
закваски, выслужившего все положенные ресурсы, дожившего до маразма и
геморроя последней стадии можно только убить! Иначе он всё равно будет
продолжать служить Родине. В принципе, это касается и войск. Сначала
офицер молод, и вроде как сам пытается незаметно отбрыкаться от службы и
Родины. Но время идет, и в один прекрасный момент начинаешь осознавать,
что уже сама Родина пытается незаметно от тебя отбрыкаться. Не дать ей
этой возможности и "стриптизить" (можно читать – заниматься наукой,
служить и т.п.) до последнего – вот задача каждого осевшего на приличную
должность потенциального пенсионера. А проблемы… так они есть у всех. У
начальников и подчиненных. Извести их напрочь, всё равно не удастся.
Никому. Главное с ними успешно бороться. На своих уровнях.
Я с сыном Иваном.
Несколько отделов на улице перед зданием во внетреннем двориуке НИЦ РВиА
Когда
к нам в часть приезжал знакомиться недавно назначенный заместитель
командующего РВиА ВС РФ (ракетными войсками и артиллерией вооруженных
сил), то рассказывал про свои мытарства по московским общежитиям. Мы
все, конечно, глубоко прониклись и сразу же сплотились вокруг наших с
ним общих бед. Он плакался, что всё управление еле сводит концы с
концами, что очень трудно в Москве. Очень!
Вывод был прогнозируемым.
Нужно потерпеть, перемочь завтрашний день… а потом! потом всё будет… НО
ПОТОМ. А сейчас потерпите. Нельзя же увольняться на пол пути (в гроб
наверное?) и бросать Родину! Это временные армейские трудности (хотя
даже он не помнил когда они начались и путался в показаниях когда
закончатся).
Некоторые пытались вяло возражать… мол, временные трудности
в России – самые стабильные. Генерал панибратски улыбался и пытался
аргументировано убедить в своей правоте. Его было очень жалко… генерала…
живущего в общаге. В голове начинала копошиться крамольная мысль – на
кой служить, если даже заместитель командующего весь в дерьме и без
бантика сбоку.
К моему удовлетворению, к следующему его визиту всё
встало на свои места. Генерал почему-то посуровел и обрел более
оптимистичный взгляд на существующие армейские проблемы. "Всё решаемо.
Главное для Вас хорошо служить. Мы уже сейчас стали жить заметно лучше",
– утверждал он, и мы были за него рады и за всех других, кто стал жить
лучше. Вот бы так и нам… думаю, кто ни будь доживет…
На данной оптимистичной мысли мемуары завершаю. Спасибо всем, кто дочитал )))
Футбол, политика, деньги и кошечка Фрося
