Моя писанина

Сижу я в один прекрасный день в очереди. Солдат – пол гарнизона. Разговоры ни о чем, а вернее о своём, наболевшем. Говор – умереть не встать, содержание однообразное - служу хорошо, вышли денег, посылку, курева побольше, сладкого, Наташе, Вере или Кате привет и.т.п.. Тоска...

И тут, один кадр в разговоре начинает дискутировать по поводу техники на которой служит, причем всё с тоном бывалого вояки и давать родственникам под запись номер войсковой части, адрес и её открытое наименование (смешно, но ситалось что оно секретное). Говорил долго, громко, нагловато и не таясь, что услышат. Вместе со мной скучал Коля – дежурный по комендатуре. Он сразу оценил наглость солдатика, послал за патрулем и стал записывать суть разговора. Когда боец наговорился и вышел, его уже поджидал патруль. "Учить" таких вот разговорчивых было любимым развлечением патрулей и коменданта гарнизона )))

Начальник патруля представился старшим уполномоченным КГБ района и его окрестностей. Заценив побледневший внешний вид воина, он громогласно объявил: "Вы нарушили государственную тайну. Вы арестованы для проведения дознания и суда военного трибунала". Затем солдату в общих чертах озвучили, в каких местах он нарушил военную тайну, предложили прочитать протокол задержания и расписаться. На переговорном пункте повисла напряженная тишина.
Солдат струхнул так, что выводить его пришлось под локотки. Остальная очередь как-то быстро рассосалась. Часа через полтора, после тщательной влажной уборки в помещениях комендатуры, солдата конечно отпустили.



Помнится мы быстро и без проблем поговорили, а по городку вскоре стал гулять слух – все телефонные разговоры прослушивает КГБ.

Кстати, солдаты могут поразить так, что в шоке будут даже блондинки. Наш доктор нередко любил говорить: "Многим я поставил бы диагноз – дебилизм. Но для большинства дебилизм не болезнь, а начало выздоровления".

Один молодой солдат услышал, что от антифриза может быть плохо. Настолько, что даже положат в больницу. Очень хотел увидеть маму и папу. Надеялся – в больницу приедут. Выпил почти литр. Сообщил поздно. Ждал, когда сильно плохо станет. Когда стало, уже не откачали. К маме с папой поехал сам. В гробу. Даже в больнице не успел полежать.

Другой решил заправить бензином машину, но подзабыл, какой бак пустой. Решил посмотреть есть там бензин или нет. Что бы было лучше видно, подсветил себе зажигалкой. Летел метров десять. Пустую канистру из рук так и не выпустил. Но жив остался, чудом, чуть весь парк не спалил.

Буквально через пару месяцев аналогичный подвиг повторил его сослуживец. И это после кучи инструктажей, которые давались под роспись. Пришел в бокс с техникой, залез на свой родной БТР-60ПБ, вскрыл люк и почувствовал запах бензина. Что бы лучше рассмотреть, есть бензин на дне или нет, зажег спичку. Взрыв был такой, что у БТРа сорвало башню, вырвало с корнем все ворота в боксе. БТР раздуло изнутри, как мерседес. Боец, повторив подвиг Мюнхаузена, вылетел вместе с башней на асфальт (не шучу). Чудом вписался именно в открытые ворота бокса, а не в крышу (дуракам везет). Можно сказать родился во второй раз, т.к. кирпичи над воротами и то вышибло, врезался бы в них, мокрое место осталось. Затем, не откладывая в долгий ящик, родился в третий раз - вылетев, шмаякнулся мордой о газон, а не о бетон перед боксом. А потом и в четвертый, так как башня по пол тонны весом упала рядом с ним, никак его не зацепив. В принципе, почти не пострадал, даже наверное мудрости набрался (дураком, судя по всему, до полета он и так был), но от шока сразу вскочил и побежал. Его ловили минут десять. Он ничего не говорил, только бежал. Вперед. Даже, когда его тащили в санчасть, он висел на руках и бежал. Ну да ничего. Самое главное, ничего не сломал и не повредил. В голове, судя по всему, и до падения были проблемы.

Подобных случаев тысячи. Любой, послуживший хоть годик, пополнит этот короткий перечень свежими, но почти не отличающимися друг от друга случаями.

Большинство происшествий происходит не от плохих отцов-командиров, а от того, что дебил иногда даже надежнее, многих инициативных. Недаром командиры всегда предупреждают: "Самое страшное в армии это дурак с инициативой". 90% плохих случаев с солдатами еще и потому что дебилами не только становятся, но и рождаются. Если человек не в состоянии подумать головой хоть немного, то это уже калека. К сожалению, такой в армии может покалечить не только себя, но и тех кто с ним рядом.

Однажды, к нам приехал подполковник из округа. Сапер, бывший афганец. Проверял нас на умение обезвреживать мины вероятного противника. Устанавливал макет хитрой мины, которую духи применяли в Афганистане, вызывал по одному и смотрел на жалкие потуги по разминированию. Всем поставил двойки. Кроме одного солдатика. Тот отказался разминировать... даже учебную.... наотрез. Сказал, не знаю как, а значит и пытаться не буду. Мол, обезвреживать такие меня не учили. Подполковник чуть не заплакал от счастья. Только ему он поставил отлично, остальные получили неуд.

В качестве отступления - я уверен, что в комитет солдатских матерей нужно брать женщин, послуживших или поработавших в частях. Хотя бы годик. Это сильно помогло бы им понять обстановку и солдатское мировоззрение. Правда, сложнее было бы этих матерей в комитеты набирать.

Справедливости ради, должен сказать, что некоторые солдаты меня удивляли своей смекалкой. Например, ходил я со своей батареей в наряд по кухне. Я был дежурным и за все отвечал, а они чистили картошку, накрывали столы, мыли посуду, полы, помогали поварам, таким же солдатам, но привилегированным. Я получал продукты и следил за закладкой продуктов в котлы.
Утром солдатам было положено кофе со сгущенным молоком. В столовой питалось несколько частей и на сутки выдавали кучу больших, на несколько литров банок сгущенки. Моя задача была ее сохранить до утра и утром залить в котлы. Что бы ее не сожрали, я делал просто - закрывал в кладовой одного солдата на ключ, где он должен был за пару часов вскрыть все банки и вылить их в большой бак. Мне оставалось проверить что бы он ничего не вынес, засыпать в бак весь летний напиток и перемешать... все. Сгущенка становилась такой горькой, что есть ее ложкой было уже невозможно и можно было доверить ключ от кладовой повару. Утром повар все это заливал в большой бак и варил много кофе.
Понятно, что счастливчика заставить не есть невозможно, но один солдат много сгущенки не съест. Проверено. Но они все равно умудрялись ее воровать... знаете как? Не буду томить. Они брали плоский железный лист, подсовывали его в щель между порогом и дверью. Там на лист наливалась сгущенка, они лист вытаскивали, сгребали ее скребком в кастрюлю и просовывали лист опять. Кастрюлю таким методом набирали минут за 10... смекалка...

В Заполярье я отслужил около полутора лет. Как только стали ощущаться полярные надбавки к зарплате, пришла разнарядка из вышестоящего органа управления. Требовалось усилить группировку войск находящихся в прибалтийских республиках – Родина готовилась аргументировано убедить прибалтов не отделяться от СССР. Меня, ещё около десяти молодых лейтенантов и море солдат-разгильдяев отправили на усиление. Куда именно мы перелетим, нам не говорили.

Слухи ходили, что в Таллин. В результате мы приземлились на аэродроме под Вильнюсом. Семьи временно поехали домой – к мамам. Как позже оказалось, у нас в стране самое постоянное – это временные проблемы. Снова зажить с законной женщиной нормальной семьей большинству из нас удалось только через два года.