Моя писанина

    Еще одного достойного кадра – Андрея с нашего взвода, всякий раз долго искали в клубе и не могли найти. Искали его масштабно, с размахом... но не находили. Он находился сам, в конце вечера, в строю взвода, тогда, когда сержанты и офицеры успевали обыскать весь клуб, причем неоднократно.
Каким образом он умудрялся на время покидать закрытое и отцепленное матерыми воспитателями помещение, а затем вновь в него возвращаться – тоже из разряда мистики. Сам Андрюха молчал, как глухонемой партизан на допросе, а факт временного исчезновения тупо отрицал.
В целом, командным и преподавательским составом было сделано все, для того, что бы интимно оторваться было нереально... Однако если нам чего-то очень хотелось... было возможно все, что отдельные индивидуумы в углах наглядно доказывали. Для этого их загораживали своими телами другие индивидуумы.

После таких встрясок, кадеты целую неделю ходили возбужденные и потрясенные увиденным. По ночам слышались приглушенные рассказы, периодически прерываемые взрывами гогота – в кадетке, считаться опытным по части женского вопроса было чрезвычайно престижно.

Неоспоримым авторитетом в подобных вопросах был Толик Топтоногов с четвертого взвода. По ночам, оправдывая фамилию, он часто покидал расположение и отправлялся в общежитие, неофициально именуемое ЦПХ (центральное хранилище). Этот городской объект посещали лишь избранные, – те, кто не боялся рискнуть пребыванием в училище, своим здоровьем и психическим состоянием родителей. То есть те, кому всё было по барабану...
Вели они себя не всегда достойно – устраивали разборки с местными ловеласами, хамили вахтершам, занимались с девушками чёрт знает чем, и т.п. Ходила легенда, что однажды на вопрос вахтерши: "Вы к кому молодой человек?" молодой человек ответил: "А к кому вы посоветуете…".

Нашему начальнику постоянно звонили с призывами ограничить наш выход в увольнения и поберечь моральные устои девочек... а он не мог ничего сделать – выход в город по будням уже давно был запрещен. Для острастки казанов, начальник училища ревел на построениях, как раненый в дупло слон и засылал к тревожному объекту засады.
Но этого было явно не достаточно. Попадались кадеты редко. Пойманных периодически отчисляли, но не всех. Были и такие, кого ловить не рекомендовалось... все равно не отчислишь... лишь свой авторитет подорвешь. Стоит ли говорить, что тех, кого все-таки отчисляли, провожали домой, как героев...

На подобную засаду нарвался однажды Толик. Он уже постучал условленным стуком в окно, и собрался было, в него залезть, как сзади услышал строгий окрик:
– А ну стоять!
Толик, конечно, сразу струхнул, но стоять не решился. Он вознесся, как вихрь в комнату общежития, выбежал в коридор и попытался затеряться в мебели. Однако преследователь был то же не лыком шит – постоянно висел на хвосте и не терял Толика из виду. Так герой-любовник оказался загнанным на лестницу и в ужасе поднимался по ней все выше и выше. Преследователь, в буквальном смысле – дышал в затылок и постоянно орал:
– Стой! Стой! Всё равно возьму! СТОЙ! Я тебя узнал... как твоя фамилия?!
Наконец Толик залез на чердак, а затем и на крышу. Он уже было, попрощался с военной карьерой и голубой мечтой своих родителей вырастить сына-офицера. В последний момент, убегая по крыше общаги всего в двадцати-тридцати метрах от преследователя, чисто интуитивно, обуянный ужасом, спрятался за трубу и замер. На его счастье, преследователь пробежал мимо. Вскоре топот его ног оборвался в ночи. Толик услышал протяжный крик и глухой удар тела о землю...

Утром все прояснилось. Оказалось, что ночным преследователем Толика был преподаватель по физкультуре капитан Витек-садюга. Строю объявили, что он нарушил в себе (не помню весь список)... многое... и обещал вычислить самовольщика, когда сможет ходить и видеть. Память после удара он, к сожалению не потерял. Впрочем, на такую удачу Толик и не рассчитывал – трудно получить сотрясение мозга, особенно, если его у тебя нет.

Кончилось все хорошо. Витек-садюга блефовал. Никого он не запомнил... Толик благополучно доучился свои пол года и, совершив ещё немало подвигов, выпустился из училища.